Связь времен. Прозрение в огне

Пресс-служба АРО КПРФ

 

 

Евгений Салов, кандидат философских наук

 

Прозрение в огне

 I

Четвертый месяц идет специальная военная операция Вооруженных Сил России по освобождению Донбасса и Украины от нацистов и международных террористов. Помешать нам пытается коллективный Запад. Его вмешательство затягивает сроки ликвидации бандеровской заразы на Украине, но предотвратить ее поражение не в силах. Смысл истории и ее воля на стороне русской правды.

На Украине наши воины, внуки и правнуки солдат Победы, сражаются с современным изданием «Дранг нах Остен». В натиск на восток включились и на этот раз Германия, Франция, Чехия, Польша, Румыния, Словакия, политгопники из Прибалтики и примкнувшая к ним борисджонсовая Англия. Ее нынешнему премьеру не дают покоя лавры Чемберлена - соучастника Мюнхенского сговора с Гитлером в сентябре 1938 года.

Уходящая геополитическая натура, во главе которой США, реагирует в крайних формах клинической психопатии на перемены в мировом балансе сил. Ограничить ее бурное кипение может только встречный отпор. Иного аргумента нынешняя генерация западных политиков признать не может. С ними все более или менее ясно. Иной вопрос сама Украина. Ее к совокупному Западу никаким боком не притулить. Хотя стараются.

Ответить на вопрос об истоках нынешней киевской аномалии могут время и место, история и география. Названием «украина» мы обязаны Польше. С конца XVI в. посполитные паны именовали так земли к юго-востоку от себя, вкладывая в это определение, скорее, географический, чем политический смысл. Украинского государства на этой территории до советской власти не существовало. Другие государственные образования были, но не украинские. Первой, о чем есть летописные свидетельства, явилась здесь древняя Русь, вернее - та ее часть, что с легкой руки академика Грекова получила имя Киевской Руси. От города Киева - летописной матери городов русских. Если точнее, то первоистоком русской государственности была северо-западная Ладога. Там с 862 года все и началось. Хотя последующее политическое доминирование Киева в истории Руси до 40-х годов XIII века, даже в условиях удельной раздробленности, не вызывает сомнений. Киев был русским княжеским центром наряду с народно-вечевыми центрами северо-западной Руси: Новгородом и Псковом. Там князья выступали в роли призванных народным собранием военачальников.

 

II

Не феодальная раздробленность определила начало разбегания древнерусских земель, но молотоподобный удар внешнего нашествия. Конечно, и до разорительной атаки Батыевой орды на Киев в 1240 году удельная фронда на Руси не исчезала. Но и линия на государственную централизацию, особенно после поражения на р. Калке, пробивала себе дорогу. На консолидацию работала общая для русичей православная вера, общинная самоорганизация населения, встреча народного настроения на соборность с пророческим зовом «Слова о полку Игореве» к единству в предчувствии грозного нашествия Степи на Город и Лес. Поражение Киевской и Северо-Восточной Руси от ордынцев привело к трагическому отчуждению от них Западной, или Галицко-Волынской земли. Там и тогда был завязан роковой узел духовных нестроений, церковных переделов, политических метаний и кровавых усобиц.

Киев - прежний центр притяжения и собирания восточно-славянского, русского мира лежал в руинах, покрытых пеплом истребительного пожара. Новгород и Псков были заняты отражением шведского и тевтонского натиска. Рязань и Владимир догорали в огне вражеского штурма. Галицко-Волынское княжество оказалось в изоляции от ядра русской силы, опрокинутой врагом. На Западную Русь плотоядно зарились Римская курия и католическая Польша. Отхватить свою долю добычи непрочь были и другие европейские соседи, спасенные от ордынского набега русской жертвой. Князь Даниил Галицкий напряженно искал путь сохранения своей земли и власти. Он признал себя подданным Монгольской империи, ведя одновременно сложную дипломатическую игру с папским Римом и Польской короной, алчущей русских земель.

Литву от ордынского потока и разграбления уберегли русская жертва и матушка-природа. Прибалтийская хищница помельче рангом, чем ее польская подельница, отсиделась за лесами и болотами, пока степные волки терзали Русь. А когда ураган прошел, устремила жадный взор и загребущие руки на Полоцко-Минскую землю. Чем не историческая иллюстрация к попытке Минского майдана двухлетней давности? В роли провокаторов были на этот раз другие типажи, но интересанты остались те же, что и 782 года назад. Литва и Польша. И кто-то еще сомневается, что у смыслов прошлого и настоящего прямая связь?

 

III

У Польши имелась поистине иезуитская страсть обтяпывать сомнительные дела посредством так называемой унии. 1569 год ознаменовался Люблинской унией между Польшей и Литвой. Образовалось двуединое государство - Речь Посполитая. Ее вековые антирусские счеты удвоились и обернулись борьбой за контроль над Евразийским пространством с консолидирующей его Северо-Восточной Русью. После свержения ордынского ига Московская Русь продолжала уверенно двигаться на восток, в евразийскую ширь и глубину, укрепляла шаг за шагом мощь и влияние своего централизованного государства.

Удачная политическая проделка 1569 года на европейских задворках подвигла польскую и литовскую соучастниц на повторение опыта в более тонкой, духовной сфере. Под патронажем римского понтифика. В 1596 году в Брест-Литовский были приглашены митрополит Киевский Михаил Рогоза и подведомственные ему епископы. Это сборище под эгидой римского нунция послушно приняло папское благословление русскому духовенству с призывом к единению веры. Называлось это церковным собором. Папа Римский Клемент VIII, подзуживаемый польскими ловцами душ, замыслил так называемую унию, или объединение под его началом католической и православной церквей. Южнорусские иерархи православной церкви поддались соблазну и подписали под присягой согласие на унию с католиками. Все, кроме трех епископов, отвергших путь измены. «Несогласных подвергли унижениям, обрезали им бороды, изгнали с собрания, названного лицемерно «Духовным Собором Греческой церкви» (Ал-р Смирнов. История Южной Руси. - М.: Алгоритм, 2008. - С. 45-46).

Так священники-оборотни получили от Папы римского своеобразный «томас». Такой, как в наши дни - от константинопольского Патриарха киевские раскольники, отрекшиеся от Украинской православной церкви Московского Патриархата. Против унии выступил гетман Малороссии (Украины тогда не знали) Федор Косинский. Но его заманили на совет в Брест и отдали под суд Собора, уже не Греческого, а Римского и «Русского». Католики с участием киевских христопродавцев обвинили верного православию гетмана в отступничестве и осудили на смерть. Он стал первой жертвой унии, а за ним и народ Южной Руси. С 1596 года Западная Русская церковь разделилась на православную и униатскую. Галицко-Волынская Русь оказалась на цивилизационном разломе.

 

IV

Польско-литовская уния закончилась через 200 лет с разделом Польши между Австрией, Пруссией и Россией. Иначе сложилось с Брестской греко-католической унией. Перекодирование православного культурно-исторического типа путем его подчинения католической цивилизации зашло так далеко, что униатская церковь и сегодня доминирует на духовном поле в Галиции. Дополнительный импульс ее гегемонии дала пресловутая перестройка мистера Горби и компании. В конце мая 1989-го, на митинге «демократов» в Лужниках, униатский священник слезливо жаловался на гонения со стороны партийно-советских властей.

- Мы, - с придыханием взывал он к массовке и митинговым заправилам Б. Ельцину, Ю. Афанасьеву, Г. Попову, А. Сахарову, Ю. Черниченко, - ничего не хотим, кроме как мирно молиться в наших храмах, а нам не дают…

Неделю спустя в центральной газете появилось сообщение, что «мирные» униатские молитвенники силой захватили православный храм Святого Юра в г. Львове. Куда откровеннее изъяснялся на том же митинге сепаратист из Вильнюса:

- Мы твердо взяли руль литовской государственности в свои руки и вырвать его можно, только отрубив наши руки.

Свою речь спекулянт от истории закончил призывом революционного русофоба второй половины XIX века Ярослава Домбровского:

- За нашу и вашу свободу!

Толпа москвичей солидарно аплодировала ему, не сознавая, что приветствует злейшего врага своей страны. Прозрение придет позже, да и то не ко всем. Не нашлось тогда силы духа, что только и могла одолеть морок перестройки, чтобы уберечь великую евразийскую державу от размена на замануху от «цивилизованных» стран при посредничестве доморощенных менял. «Маркитанты обеих сторон, - сказал Юрий Кузнецов, великий русский поэт с Кубани родом, - люди близкого круга, почитай с легендарных времен понимают друг друга».

Исправлять то, что натворили на евразийском пространстве «маркитанты обеих сторон», приходится теперь ценой жертвы и подвига офицеров и солдат Российской армии.

 

V

XIX век был столетием турбулентных процессов в Европе. В системе международного баланса, выстроенной победителями Наполеона Бонапарта, проявились признаки эрозии. Наполеоновский проект для Европы потерпел поражение, однако, император Франции продолжал доставать своих неприятелей из могилы. Первый удар системе был нанесен изнутри, в России - самом сильном звене Священного союза. Восстание декабристов 1825 года всколыхнуло монархические устои евразийской державы. Волны от неудавшейся попытки военного переворота разошлись за пределы Сенатской площади. Воодушевили панскую фронду в разделенной Польше и антироссийской Литве. Оживился стародавний процесс противостояния западных и восточных славян. Через пять лет он аукнулся Польским восстанием.

На юге Европы началась русско-турецкая война 1828-1829 годов. Ее целью было не только усиление геополитических позиций России в Западном Причерноморье, но и освобождение балканских славян от османского ига. За ходом русско-турецкой схватки ревниво следила Габсбургская Австрия. Славянские Хорватия, Босния и Герцеговина, Словения и Сербская Воеводина входили тогда в состав Австрийской империи. На пространстве Священного союза возникли трещины. К середине века они превратились в глубокий ров. В Крымскую (Восточную) войну Австрия ввязалась на стороне антироссийской коалиции Англии, Франции и Турции. Священный союз приказал долго жить. С тех пор и до развала Австрийской империи в 1918 году Вена пребывала в конфронтации с Петербургом.

Проект «Галиция против России» был состряпан в Генштабе Австро-Венгерской армии. Он состоял из двух частей. Информационно-пропагандистской - для поддающихся манипуляции сознания. И карательно-репрессивной - для несогласных. В своих расчетах австрийская контрразведка ориентировалась на галицийских униатов. И не случайно. Австрийский двор XIX века отличался ультраконсервативной приверженностью католицизму. Долгие годы католическую партию при императоре возглавляла его мать - эрц-герцогиня Софья. Кадры на высшие военные должности отбирались по кланово-родственному и конфессиональному критериям. В униатской Галиции австрийская разведка и контрразведка вербовали свою агентуру.

Особо ценными для русофобского австропроекта в Галиции были радикально мотивированные националисты. Один из них Дмитрий Донцов, выходец с востока Малороссии, стал автором манифеста украинского «интегрального» национализма. Документ, произведенный на австрийские деньги, превратился в нечто вроде символа веры для будущей организации украинских националистов - ОУН.

В 1915 году сочинитель «манифеста» сбежал из Галиции подальше на запад, но приемники остались. Полковник австро-венгерской армии Евген Коновалец, воевавший против России, возглавил ОУН. За ним потянулась злая поросль будущих ее главарей Бандеры, Мельника, Шухевича, Стецько. Все они попали позже в поле внимания спецслужб нацистской Германии и панской Польши. Немецкие Абвер и СД, а еще раньше - польская Дефензива, увидели в галицийских националистах свою агентуру в войне против СССР. И приняли на содержание.

Советские чекисты, со своей стороны, не оставили вниманием этот рассадник нацистского зла. Павел Судоплатов, будущий начальник IV Управления НКВД СССР (разведка и диверсии в тылу врага), вошел в доверие к «головному проводнику» ОУН Коновальцу. Коробка с шоколадными конфетами и миной с часовым механизмом стала роковой для галицийского любителя сладкого. После его ликвидации произошел раскол ОУН на мельниковцев и бандеровцев. Это ослабило их враждебные действия против СССР. Но с нападением гитлеровской Германии на Советский Союз ОУН воспрянула под багрово-черным прапором Бандеры, составив зондеркоманду нацистских подручных в расправах над пленными красноармейцами, партизанами и мирным населением. «Интегральные» оуновцы рассчитывали получить за службу Гитлеру согласие на создание под патронажем III рейха нацистского украинского государства. Однако, в планы бесноватого фюрера не входило учреждение украинской государственности. Он смотрел на оуновцев, как на расходный материал в походе на восток и не больше того.

Всю войну и после нее, до середины 50-х годов, УПА - украинская повстанческая армия, ею командовал Р. Шухевич, продолжала кровавый террор против советских людей: русских, украинцев, белорусов, поляков, евреев. Никто иной, как Шухевич, провозгласил программный лозунг бандеровцев о том, что «их власть будет страшной». По неофициальным данным, честь его ликвидации принадлежит, как и в случае с Коновальцем, Павлу Судоплатову.

С ликвидацией бандеровского подполья часть оуновцев ушла на Запад, осев в Канаде и США. Другая отправилась, по приговору суда, в места не столь отдаленные. Однако, в послесталинское время Хрущев амнистировал бандеровцев, вернул их на Украину, где они еще недавно вершили свои злодеяния. Лютые враги советского народа легализовались. Началось их проникновение в партийные и государственные органы, творческие союзы, учреждения образования и культуры. К середине 80-х годов на Украине, не только Западной, выросло поколение идейно-политических наследников Бандеры и Шухевича. Требовался только момент кризиса советской системы, чтобы националисты-русофобы на Украине перешли в наступление. Горбастройка предоставила им такой шанс.

Три обстоятельства сопутствовали украинским национал-сепаратистам. Первое - номенклатурно-аппаратная ограниченность М.С. Горбачева. Персонаж, который не умел ничего, кроме подковерных игр, оказался во главе мировой сверхдержавы, не зная и не понимая ее народа, истории, культуры, армии. И довел страну до передела по национальным границам. Второе - перестройщики, одни по глупости, другие - умышленно, открыли во второй раз, после Хрущева, антисталинский ящик Пандоры. И тем самым дали информационный карт-бланш националистическим движениям в союзных республик. Третье - юридическое. Из советской Конституции исчезла стараниями так называемых демократов статья о руководящей роли Компартии во всех госорганах и общественных организациях. Зато сохранилась другая: о праве союзных республик на самоопределение вплоть до отделения и образования собственного государства. Если короче - о правке на выход из состава СССР. До роковых решений обе статьи уравновешивали друг друга. Партия, являясь ядром всех госорганов, строилась по межнациональному, интеграционному принципу. А союзные республики формировались по национально-государственному принципу потенциально сепаратистскому в случае кризиса. Но пока в равновесной системе был пронизывающий всю конструкцию титановый стержень партии, угроза распада блокировалась. А стоило вынуть, по безголовости, несущую опору, равновесие нарушилось и система посыпалась.

Дальше процесс пошел по логике так называемых национальных элит. Составленные из фрондирующей интеллигенции, провинциальных гопников и номенклатурных перебежчиков, они подчинили процесс своим эгоистическим целям. Разумеется, в «народных» интересах под лозунгом «нашей и вашей свободы». Что из этого вышло, смотрите новости с незалежной Украины и независимых, от здравой мысли и совести, прибалтийских задворок Европы. Оттуда, что не день победные реляции о достижениях нациестроительства. То стреляют «Точкой-У» по Краматорску. То памятник советским воинам - освободителям Риги решают снести. То в Вильнюсе готовятся облизывать ботинки оккупантам из-за океана.

Тем временем сатанисты из полка «Азов», организации запрещенной в России, вышли с поднятыми руками из «Азовстали» и сдались в плен освободителям Донбасса и Украины от нацистского зла. Так будет со всеми, кто посмеет грозить мечом в сторону Российской державы. В лучшем для них случае, их ждет плен и праведный суд за военные преступления. В худшем - место в полях России, среди нечуждых им гробов, как предсказывал великий русский поэт-патриот Александр Пушкин.